Юрий Дуров: «Русский цирк выживет, даже если Росгосцирк исчезнет»

В эти дни исполняется полвека творческой деятельности известного представителя легендарной цирковой династии

Первая запись в трудовой книжке будущего народного артиста России, дрессировщика и художественного руководителя Уголка дедушки Дурова Юрия появилась 50 лет назад. За полвека насыщенной творческой деятельности Юрий Юрьевич прошел очень большой путь. Сейчас, наверное, и не сосчитать, сколько номеров он подготовил, в каком количестве программ выступил. Со своими животными, среди которых были, слоны, гепарды, морские львы, обезьяны и многие, многие, другие дрессировщик объехал весь Советский Союз и некоторые страны Европы.

— Юрий Юрьевич, а ведь на самом деле ваш стаж больше полувека. На манеж вы впервые вышли в шестилетнем возрасте.

— Действительно, в том новогоднем спектакле, поставленным моим отцом, злые силы превращали большого артиста Дурова в маленького, вместо папы в том же самом костюме на манеж выходил я, потом появлялся добрый старик Хоттабыч и превращал маленького артиста в большого. После того я продолжал выходить на манеж в качестве ассистента, а 50 лет назад, 23 ноября 1965 года, меня официально зачислили на работу, назначили небольшой оклад, и в 11 лет я стал полноправным сотрудником Союзгосцирка.

— Кто был вашим первым выдрессированным питомцем?

— Помните кадр из фильма «Цирка», когда зрители в зале задают пример, а собака приносит табличку, на которой написан ответ? У меня был такой же номер с немецким догом по имени Пурш. Первое выступление было незабываемым. Я вышел на середину манежу и дрожащим от волнения голосом на одной ноте произнес заученный текст, который помню до сих пор. Оказалось, Пурш перенервничал не меньше моего. Публика задала ему вопрос, а он сел на манеж и наложил кучу. Я растерялся еще больше, а зал начал смеяться. Обычно все ЧП на манеже скрашивают своими шутками клоуны. Клоун вышел и сказал фразу, от которой зал просто взорвался: «Пуршик, ты что простудился, что ли?» Вот такой был мой дебют в роли дрессировщика. А вскоре у меня появилась шимпанзе Моника, попавшая ко мне совсем молоденькой.

— Наверняка, и с Моникой были памятные случаи?

— Обезьянка шла по барьеру манежа, в первый ряд мы сажали артиста, изображавшего зрителя, который уверен, что в цирке может делать что угодно. Он бил ее газетой, а Моника останавливалась, поворачивалась к нему и стучала себя кулаком по голове: «Мол, с головой у тебя все в порядке?» Обезьяна была не очень доброй, признавала только меня, поэтому я держал Монику на поводке и всегда очень осторожно вел ее по барьеру. И вдруг вижу, что в первом ряду сидит женщина с цветами, и Моника встречается с ней раньше, чем с артистом на подсадке. И вот когда мы проходили мимо, женщина с цветами поднялась и протянула букет Монике. Остановить ее никто не успел, я был в ужасе, не знал, чего ожидать. Моника могла ее укусить или поцарапать до крови, но то, что произошло дальше, меня поразило. Обезьяна взяла цветы, вытянула свои губы и чмокнула ее руку. С этим букетом пошла дальше, и когда постучала себе по голове напротив человека с газетой, получилось законченное произведение.

Затем в течение нескольких лет я выступал с различными фрагментами папиного аттракциона. То со слонами, то с лисицами и петухами, то со страусами и пони, то с голубями. Когда мне было 14 лет, папа уехал на съемки фильма «Освобождение», где он играл роль Черчилля, и десять дней я работал без него. Так я начал работать со всем аттракционом моего отца. Через три года папы не стало и мне пришлось полностью взять на себя руководство аттракционом.

— Последние годы своей работы в цирке вы выступали со слонами. А первой в своей карьере на манеж вы вели слониху Лилю. Наверняка имеется немало забавных воспоминаний, связанных с ней.

— Лилька работала хорошо, но была недисциплинированной. Если что-то ей не нравилось, она убегала с манежа. Очень смешной случай был в Донецке. Мы выступали с новогодним представлением. Каждый артист исполнял роль сказочного персонажа. И вдруг Лильку что-то напугало, она выбежала с манежа в застеклённое фойе, пробила на ходу стекла и выскочила на улицу. На площади перед цирком стояла большая новогодняя елка, гуляли горожане. И тут, только представьте себе картину, выскакивает слон, за ним Хоттабыч, Дед Мороз, Карабас, Бармалей. Так мы два раза пробежали вокруг елки, затем Лиля замерзла и через тот же пролом забежала обратно в цирк. Край манежа не являлся для нее психологическим барьером, поэтому такие эпизоды случались неоднократно. Также ЧП происходили и во время ее перевозки из цирка в цирк. Сейчас появились специальные автобусы, а раньше слонов пешком вели на вокзал или с вокзала, в лучшем случае впереди ехала машина ГАИ с мигалкой. Из трех моих слонов единственную Лилю мы приковывали за ногу цепочкой к машине, чтобы не дать ей убежать в город, и все равно она иногда умудрялась убегать. Особенно запомнился ее побег в Кемерово. Она убежала в частный сектор, состоявший из небольших деревянных двориков, и оказалась во дворе, где парень романтически прощался с девушкой. Вы представляете эту картину — Кемерово, зима, градусов 30 мороза, парень пытается поцеловать девушку, и в этот момент во двор вбегает слон.

— А есть ли у вас номера, которыми вы гордитесь особо?

— Да, например, тот, где я впервые за историю русского цирка вывел на манеж жирафа, на целых пять дней опередив Славу Бегбуди (Вячеслав Бегбуди — представитель цирковой династии Бегбуди-Ходжаевых. — «Труд»). У меня есть авторские трюки, которые до сих пор никто в цирке не повторил. Например, номер с морским львом, жонглирующим двумя мячами. А в другом номере морской лев бил по подкидной доске с мячом. Мяч взмывал вверх, а животное бежало по манежу и ловило его. Большой популярностью пользовался номер, в котором под «Аве Мария» Шуберта морской лев шел через лестницу треугольной формы, балансируя на носу канделябрами со свечами, потом отдавал мне подсвечник и забирался на тумбу. Когда он там усаживался, я подносил свечи, и с последними звуками музыки он их задувал. Также я горжусь и тем, что был первым в нашем цирке, кто подготовил аттракцион с гепардами без клетки и ошейников. Гепарды — очень дорогие, капризные и сложные в плане дрессуры кошки, но зато очень красивые. На мой взгляд, гораздо красивее, чем леопард или ягуар.

— Помню, еще лет 10 назад вы работали в цирке со своим номером, я видел ваше выступление в цирках Никулина и на проспекте Вернадского, а сейчас вы сидите в кресле директора. Это совсем другая жизнь, не кажется ли она вам более скучной?

— Если бы я только сидел в кресле директора, то, наверное, сошел бы с ума от скуки. Дело в том, что у нас в штатном расписании нет должности директора, поэтому мне приходится совмещать работу художественного руководителя и с общехозяйственным управлением театром. Меня очень раздражает, когда приходится в день подписывать по двести бумажек, начиная от памперсов для обезьянок и кончая гвоздями для цеха мастерских, но главная моя работа — творческое руководство театром, а творчество никогда не может быть скучным.

Наш театр имеет свою специфику. Когда пишу очередной сценарий, я, например, учитываю, что слон может выйти только из центрального прохода, а не из бокового. Понимаю, кто должен выйти за слоном следом, как развести животных за кулисами. Можно пригласить известного сценариста, он напишет пьесу, возможно, лучше меня, но поставить ее будет невозможно. А у меня это получается. За годы моего руководства интерес зрителей к нашему театру возрос, и я думаю, именно потому, что мы ставим полноценные спектакли.

— Не могу не спросить о вашем отношении к конфликту, сотрясающему сейчас Росгосцирк.

— Я так много за последние месяцы комментировал эту ситуацию, что руководство Росгосцирка уже видит в моем лице серьезного врага. Хотя напрасно, потому что делить мне с ними нечего. Просто очень переживаю за цирк, а они делают ошибку за ошибкой, небрежно относятся к артистам, которых я очень люблю и уважаю. Меня возмущает, что человек, пришедший в Росгосцирк со стороны, не просто спокойно относится к тому, что народные артисты покидают компанию, а еще и подталкивает их к этому. Создается впечатление, что это засланный казачок, перед которым поставлена кем-то задача разрушить веками формировавшееся отечественное цирковое искусство.

— Компанию покинули представители династий Запашных, Нестеровых, Майхровских, Филатовых. Сможет ли Росгосцирк выжить после этого?

— Росгосцирк, возможно, не сможет, а русский цирк выживет, потому что эти династии найдут способ доносить свое искусство до зрителя. Например, сейчас они оказались вынуждены сами стать и прокатчиками своих программ. Они приходят со своей программой в родной цирк, построенный, между прочим, на деньги, заработанные несколькими поколениями цирковых артистов, и там им в выставляют такую сумму за аренду, что оказывается проще проехать две трамвайные остановки и арендовать дворец спорта, где пять тысяч мест, а не полторы, как в цирке, и заработать больше денег. Жаль только, что цирк в это время будет пустовать или показывать какую-нибудь плохую программу...