Война ластоногих: как дрессировщик Владимир Дуров учил морских львов взрывать подлодки

110-й день рождения отмечает в январе «Уголок дедушки Дурова». Его основателю, дрессировщику и ученому Владимиру Дурову, и посвящена эта публикация.

Имя Владимира Дурова знают, конечно, все. Но в представлении большинства он ассоциируется исключительно с дрессурой животных. Между тем имя этого уникального человека достойно того, чтобы стоять в одном ряду с именами ученых-первопроходцев.
Дуров был не просто наделен, а осыпан талантами. Например, мало кому известно, что он был ярким скульптором-монументалистом и неплохим художником. И сегодня собственноручно вылепленные им фигуры доисторических животных украшают лестницу, что располагается в исторической части дома, где он жил и где ныне «прописан» основанный им театр. А ведет она в музей, носящий его имя.

Забывчивый, порой рассеянный, Владимир Дуров был невероятно собран во время работы и по-хорошему упрям, добиваясь цели. Одержимость работой и обаяние сделали Дурова центром притяжения — в его доме бывали все знаменитости того времени, а сам он не раз становился прототипом или опосредованным героем известных литературных произведений (Чехова вдохновил на «Каштанку», Куприна — на «Белого пуделя», выписан как Дугов в романе Александра Беляева «Властелин мира»). Но как об ученом о нем точно знают не все. Попробуем это исправить…

Род Дуровых упоминается с XVI века, Владимиру и его брату Анатолию было кем гордиться: чего стоила одна их прабабушка, кавалер-девица Надежда Дурова. Братья рано осиротели: в 1868-м, когда Владимиру было всего шесть, не стало матери, а вскоре умер и отец, участник Крымской войны, служивший полицейским. Мальчиков воспитывал крестный, рассудивший, что для них идеально подходит карьера военных. Он отдал их в Первую Московскую гимназию, по внутреннему распорядку напоминавшую кадетский корпус. Но цирк, бывший тогда в моде, увлек братьев так страстно, что гимназию они бросили и сбежали в Тверь, где примкнули к бродячему цирку.

Жизнь цирковых никогда сахарной не была... Дуровы осваивали все профессии сразу, от акробатов до клоунов. Чуть позже их жизни потекли по разным сценариям: Владимир пошел получать образование учителя младших классов, а Анатолий стал артистом разъездной цирковой труппы.
Поработав учителем и даже дослужившись до звания чиновника управы благочиния, Владимир Дуров понял, что бороться с мечтой детства — посвятить себя цирку — он не может, и попросился на работу в цирк-зверинец Гуго Винклера.
Молодого учителя взяли туда сторожем. Но вскоре он начал выходить на манеж в паузах между номерами — то как клоун, то как акробат. Пришелся он ко двору и в цирке Безано, тоже весьма популярном.

Цирковых талантов у Дурова обнаружилось много: он был силен, умел пародировать звуки, делать фокусы, а клоуном был просто великолепным — кстати, первым, кто на арене заговорил. В 1887 году он устроился в цирк Саламонского на Цветной бульвар как клоун-дрессировщик. Увы, примерно в это время между братьями вышла размолвка: Анатолий, уже снискавший как циркач солидную славу, был недоволен появлением на афишах имени другого Дурова. Но у Владимира намечался свой путь — он понимал, что больше всего на свете хочет работать с животными и заниматься дрессировкой, используя их природные навыки.
На номера Дурова с животными публика приходила специально. Это казалось чудом, не иначе как он понимал язык зверей! Ну а как иначе можно было заставить пеликанов вальсировать или переворачивать страницы книг? Уже добившись известности, Дуров решил открыть свой... не цирк, нет, а театр — особое место, где животные тоже станут артистами. Он мечтал ставить с ними настоящие спектакли!

— Приобретя особняк на Старой Божедомке, Дуров привез с собой… девять товарных вагонов различных животных, — рассказывает сотрудник Музея Владимира Дурова Людмила Евгеньевна Попенко. — Конечно, четыре года особняк перестраивали, ведь он предназначался для жизни людей, а не животных, содержать которых Дуров хотел только в достойных условиях. Затем тут был открыт театр «Крошка»…
Животных, рассказывает Людмила Евгеньевна, он воспитывал и учил театральному искусству методом вкусопоощрения: за правильно выполненное действие давал лакомый кусочек. Дуров пояснял: голодное животное работать не будет, сытое — тоже, поскольку, скорее всего, уляжется спать. Соответственно, работать надо с «золотой серединой», награждая питомцев тем, что они любят.

— Его метод дрессировки основывался на «трех Л»: любви, ласке и лакомстве, — рассказывает Людмила Евгеньевна. — Если лиса любила курицу, то она и получала в награду курятину, а другая лиса, любившая крольчатину, — кусочек кролика. У «дедушки» (Дурова так ласково называют тут все. — «ВМ») не было академического научного образования, он был талантливым ученым-самоучкой…

Казалось бы, все так просто, работа за награду, но… Но такими результатами, какие были у Дурова, не мог похвастаться никто. Его успехами восхищались не только простые зрители, но и маститые ученые. Сам Владимир Бехтерев, легендарный основатель рефлексологии, психиатр и психолог, «заболел» опытами Дурова еще до его «московского периода». Поначалу он даже не верил увиденному, особенно когда Дуров начал демонстрировать свои опыты по телепатии. Но многократные пробы убедили ученого — да, все так. То, как выполняла совершенно немыслимые, казалось бы, фантазии Бехтерева любимая собачка Дурова Запятайка, казалось фантастикой. Бехтерев придумывал, например, что собачка должна убежать в другую комнату и нажать там на рояле три клавиши справа. Дуров долго смотрел на собачку, и она с точностью исполняла трюк...

Блеск и красота театральных представлений — это была фасадная часть вселенной по имени Владимир Дуров. За кажущейся легкостью скрывался огромный труд, научный в том числе. Дуров занимался физиологией, гипнозом и психологией, биологической радиосвязью, был поклонником учения Иван Павлова о рефлексах. В 1919 году при уголке Дурова начала работать лаборатория по зоопсихологии, иначе — «Фабрика рефлексов», необычное научно-практическое заведение. Теперь вокруг Дурова собиралась не только писательская и театральная элита, но и научная — легендарный Иван Сеченов, биофизик Александр Чижевский, профессор Леонтович, под редакцией которого в 1928 году вышел сборник «Труды практической лаборатории по зоопсихологии», в котором содержались и статьи Дурова и Чижевского.

Но еще до этого, в 1915–1916 годах, под сенью «Уголка Дурова» разыгралась необыкновенная история. Первая мировая война сотрясала мир.Тревожные известия с фронта Дурова равнодушным не оставляли. Изо дня в день газеты трезвонили о деятельности немецкого подводного флота и потопленных судах. В день, когда торпеды немецких подлодок отправили на дно трансатлантический лайнер «Лузитания», Владимир Леонидович отправил письмо в адрес российского военно-морского ведомства: надо использовать в качестве подводников-бойцов поддающихся дрессировке ластоногих! «Я решил, что должен применить особо дрессированных животных в войне. Я (...) изобрел способ посредством ластоногих срезать мины, взрывать подводные лодки и так далее», — писал Дуров.
Зная, что российская бюрократия дрессировке не поддавалась ни в какие времена, Дуров начал действовать еще до получения ответа. В подвалах особняка был оборудован бассейн, на дне которого располагались чугунные чушки с привязанными к ним деревянными шарами, похожими на мины из линии заграждения. Первым сапером стал толковый ученик, морской лев Лео.

Чтобы животное приучалось носить грузы, Дуров решил обвязывать его туловище поясом-сумкой с песком. На этом же поясе располагался макет гидравлических ножниц для разрезания тросов, которыми удерживались мины. Рядом с макетом Лео ждала привязанная к палке рыба. Стоило ему коснуться ножницами троса, как он получал рыбу. Если касания не происходило, не случалось и угощения.
Лео быстро смекнул, за что и при каких условиях ему перепадает вкусняшка. Затем Дуров обучил животное следовать за макетом, имитирующим подлодку, и даже находить ее по запаху солярки. А потом — не только находить и преследовать, но и… прикреплять на ее «борт» магнитную мину. К тому же Лео проявил и талант спасателя: он бодро выпихивал на поверхность воды манекен человека. Вскоре еще 20 морских львов начали тренировки...

И в это время к Дурову устроился на работу новый ассистент. Он имел навыки обращения с ластоногими, а история его была типична для того времени: работал в Германии, но был выслан оттуда в связи с войной… Дуров ничего не заподозрил. Об очевидных успехах Дуров сообщил командующему войсками Московского военного округа генералу И. И. Мрозовскому. Он был убежден, что ластоногие (морские тюлени, львы и проч.) способны выводить из строя неприятельские суда, срезать морские мины и спасать утопающих при гибели судна. «Если мой проект будет принят, то более подробные и точные сведения (...)могу представить военному министерству лично...» — писал Дуров. Мрозовский попросил скорейшего отчета...
Но одним печальным февральским утром 1916 года Владимир Леонидович спустился к бассейну и увидел мертвые туши своих ластоногих бойцов. Новый ассистент исчез, равно как и все документы, схемы, чертежи и наработки.

Животные были отравлены рыбой — в ней обнаружили следы цианистого калия. В Морском ведомстве решили, что это была операция немецкой разведки.
К теме позже вернулись: «Дело о тюленях. Предложение г-на Дурова использовать дрессированных животных для военно-морских целей» «за нумером 2275», и ныне хранящееся в Центральном государственном архиве ВМФ (ф. МГШ 418, on. 1), было начато 13 июля 1917 года и «кончено 9 ноября 1917 года». Если совсем коротко — сначала все очень возбудились по поводу перспективности новации, но потом специальная комиссия рассмотрела дело и сочла, что «...проект артиста Дурова о применении ластоногих животных к морской войне интересный, но в то же время еще совершенно не разработан и не испытан, (...) не представляет достаточных гарантий на его практическое осуществление для военно-морских целей...» Да и 50 000 рублей, которые просил Дуров на осуществление проекта, кому-то показались неподъемной суммой.

Спустя год следы разработок Владимира Леонидовича Дурова «обнаружились» в США. Их озвучил физик Роберт Вуд, и не где-нибудь, а на заседании Комитета по морским делам США!

…А в России грянула революция. Дуров принял ее хорошо. Имущество артиста было национализировано, в том числе и его особняк, но ему разрешили там жить, и несколько лет Дуров, в 1927 году ставший заслуженным артистом, ходил, смущаясь, по улице, которой было присвоено его имя. Его не стало в 1934 году.