НАТАЛЬЯ ДУРОВА-МЛАДШАЯ: «МОЙ ГЛАВНЫЙ АВТОРИТЕТ – РОДИТЕЛИ»

В Москве есть место, где каждый день слышен детский смех и раздаются восторженные аплодисменты. Театр «Уголок дедушки Дурова», основанный в 1912 году Владимиром Дуровым знаком каждому москвичу. Здесь всегда царит атмосфера праздника и только здесь можно увидеть самых разных животных.

Наталья Дурова-младшая – пятое поколение знаменитой династии Дуровых. Артистка-дрессировщица, автор сценариев, режиссёр, она посвятила свою жизнь работе с животными. Сначала в цирке, а теперь в театре. Слоны, морские львы, собаки, лошадки, еноты и многие другие – все они нашли место в сердце талантливой дрессировщицы, которая с удовольствием дала нам интервью и поделилась тем, каково это: быть «мамой» большого количества четвероногих питомцев.

Наталья, вы с детства много времени проводили в цирке. Сложно ли давались первые репетиции с животными?

— В цирке я действительно с рождения. Как говорят в нашей профессии — «родилась в опилках». Родители много работали, почти все время были в разъездах, и я колесила вместе с ними. Первый раз в качестве дрессировщицы вышла на манеж в 1997 году в Московском цирке на Цветном Бульваре. У родителей был аттракцион со слонами и там был фрагмент «Слон-математик». Слон «решал» арифметические задачки на сложение-вычитание, умножение-деление с помощью палочек. И вот с этим фрагментом я вышла на арену.

У меня уже был небольшой опыт работы на манеже – я иногда играла Снегурочку в зимних сказках — но без животных. Поэтому первый «взрослый» выход был очень волнительным! И хотя слоны меня хорошо знали (я для них была, как младшая сестра), и этот фрагмент мы уже репетировали несколько месяцев, я ужасно нервничала. Отработать дебют в аттракционе родителей, да еще на манеже самого знаменитого цирка России была большая честь. Перед выступлением меня благословил Юрий Владимирович Никулин. К этому времени он уже был директором цирка и от его решения многое зависело. Если бы он запретил, меня бы никто не выпустил в представление.

Как все прошло?

Слава Богу, хорошо, хоть и со слезами, и с волнением.

После этого я стала постоянно работать с этой сценкой. А когда мама решила, что больше не будет выходить в манеж, меня ввели вместо нее и я уже начала работать в номере полноценно. У нас тогда было два слона, и мы с папой выходили вдвоем. Выступали в разных цирках, ездили на фестивали, а в 2007 году перешли в наш театр. И какое-то время продолжали выходить на сцену вместе. Полностью папа передал мне номер, когда убедился, что я готова к самостоятельной работе.

Когда вам пришла идея заниматься дрессурой?

— Она мне не приходила, потому что моя профессия была предопределена. С рождения я постоянно находилась в цирке, среди животных. До того, как стать дрессировщицей, занималась хореографией, пробовала себя в воздушном жанре. Когда ты постоянно в этом котле варишься, перестаёшь видеть другую профессию.

Как я уже сказала, первым моим животным был слон. Папа еще шутил: «Все начинают с собачек, да с кошечек, а потом уже растут». А я, получается, сразу «выросла». После слона куда расти — крупнее животного нет.

Когда пришла в театр, у меня появились другие звери: дикобраз, барсук, козёл, пони, морские львы, голуби. Потом добавился номер с белыми пуделями. На сегодня у меня сложился целый конвейер животных.

Как я понимаю, вашим первым учителем был папа?

— И папа, и мама. Дрессура слонов – это ювелирная работа. Мне всю жизнь помогали родители. Молодых слоних мы брали с нуля, когда они еще ничего не умели, а в работу старших я просто вклинилась. Можно сказать, это они меня дрессировали. Родители объясняли и показывали, как правильно подходить к слонам, как их вести, как правильно давать команды. Я выходила на манеж и пыталась повторять. Остальное пришло с опытом.

Вы даете животным команды на разных языках. Почему?

— Команды действительно даются на разных языках: на французском, немецком, английском. Эта традиция сложилась очень давно – еще мой прапрадед так дрессировал своих зверей. Нужны были короткие, звучные команды, чтобы животным было легче их запомнить. И они сложились из разных языков. Команды передавалось всем членам династии, и даже разговора не было, что может быть по-другому.

Есть ли у вас свои секреты дрессуры?

— Дрессировщику важно всегда быть в хорошем настроении. Животные очень чутко реагируют на состояние человека. Если я неважно себя чувствую или настроение не очень, могу отменить репетицию. Просто погулять с животными, поиграть, но не репетировать.

Кроме этого, важно заботиться о настроении самих животных. На репетицию я всегда беру огромные сумки с угощением — вкусняшками. Для морских львов – рыбу: скумбрию, салаку, мойву. Для слонов сухари, бананы, яблоки, сахар, сельдерей. Мы стараемся их щедро угощать, чтобы бы они довольны. Тогда и репетиция пройдет удачно.

Как у вас появляются новые животные? Кто принимает решение?

Есть два пути. Иногда Юрий Юрьевич, как автор и постановщик будущего спектакля говорит: «В новой постановке я вижу ворона. Он хорошо впишется в сюжет». Так у нас появляется ворон, один или несколько.

А бывает наоборот — идея о новом животном приходит дрессировщику. Я, например, могу подумать: «Хочу в свою программу енота». С этими животными работал еще Владимир Леонидович, мой пра-прадедушка, он создал знаменитый номер «Енот-прачка», который, кстати, можно увидеть в наших спектаклях. Но допустим, я хочу енота, потому что вижу его в каком-то другом качестве. Говорю об этом папе. А он уже либо утверждает мою идею, либо говорит, что енотов сейчас в программе много и предлагает вернуться к этому вопросу позже.

Сложно ли находить подход к новым животным, особенно, экзотическим?

— Мы всегда исходим из возможностей животного, из того, что для него естественно в природе. Например, ворон. Он может перелететь с одной тумбы на другую, но не сможет сделать тройное сальто в воздухе, а затем приземлиться на крыло. Если возникает идея использовать ворона для нового спектакля, то папа, как художественный руководитель, встречается с дрессировщиком и дает задание расписать будущие трюки. Допустим, ворон должен взять колечко или шарик и положить его в определенное место. Такое возможно? Возможно. Все, дрессировщик начинает над этим работать.

Или, например, дикобраз. Он никогда не сделает пируэт, не перевернется через спину хотя бы потому, что ему будут мешать иголки. Но дикобраз красиво ходит, на него просто интересно посмотреть. Кроме этого, он может пройти «змейкой», взять в зубы небольшой предмет, встать на задние лапы. В природе такие действия для него вполне органичны и привычны. Значит, над этим и работаем.

Кто сейчас заведует «Уголком»?

— Художественный руководитель нашего театра — народный артист РФ Юрий Юрьевич Дуров, мой папа. Это четвёртое поколение династии Дуровых. Он руководит театром, как управленец и ставит спектакли. Весь репертуар Большой сцены – его постановки, к которым, кстати, он сам написал потрясающие сценарии. Так что, он не просто режиссер-постановщик, а полноценный автор. А я уже несколько лет подряд (за исключением года, когда был карантин) ставлю спектакли на Малой сцене. Уже вышло шесть сказок, к которым я сама писала сценарии. Одна из них «Сказка Рыбки золотой» была адаптирована для Большой сцены.

У вас два диплома о высшем образовании – РГСУ по специальности «культурология» и Института юриспруденции. С первым понятно, это близко к вашей профессии. А почему вы выбрали направление юриспруденции?

— В Институте юриспруденции я училась на факультете менеджмента. Рано или поздно мне придется не только дрессировать животных, но и решать административные вопросы, помогать театру. Поэтому мы решили, что в семье должен быть ещё один управленец. Сейчас я помогаю маме с административными вопросами (она – главный администратор). Пока Юрий Юрьевич был на больничном, тоже решала разные вопросы, не только творческие. Так что второе образование мне помогает.

Кто является вашим авторитетом и кумиром в искусстве дрессуры?

— Мой главный авторитет – родители. Еще в нашей семье мой дядя — народный артист РФ Сарват Бегбуди – тоже легендарный дрессировщик. Кого у него только не было: и тигры, и лошади, и носорог. Но я, наверное, просто привыкла, что родители рядом и я всегда восхищалась их работой. К сожалению, только по видео можно увидеть с каким животными они работали. Например, с гепардами без клетки. Один был на поводке, а второй работал вообще без поводка. Это было одновременно и страшно, и безумно интересно. До сих пор никто не может повторить этот номер: единственный в мире аттракцион как был, так и остался. Но я мечтаю его повторить.

Восхищаюсь своей мамой, которая умудрилась ездить верхом на жирафе. Это очень трудно, до этого такие трюки выполняли только мужчины. Да, мой главный авторитет – родители, моя история, моя семья. Для меня они кумиры, начиная с детства, и по сей день.

Вы уже сказали и в своём блоге писали о том, что всю жизнь жили в цирке и не представляли другой реальности. Расскажите, что это за реальность?

— Когда ты и днём, и ночью в цирке, то у тебя, по сути, нет своего дома – ты постоянно кочуешь. Дали разнарядку в Брянск, работаешь три месяца в Брянске, потом тебе говорят: «На два месяца в Тулу», потом в Новосибирск и так по всей стране. Был момент, когда мы два года работали во Франции в разных шапито. Постоянно переезжали с одной площадки на другую. Я уже и не представляла, как это — приехать домой больше, чем на неделю, осесть, никуда не срываться, снова не собирать вещи. У нас же не просто пара чемоданов с собой. Мы не приезжали в отели, где «всё включено». Когда собирались на гастроли, то брали с собой целый ковчег: костюмы, спецодежду для репетиций, обувь, реквизит для животных, кухню, плиты, абсолютно всё. По сути, ты каждый месяц перевозишь с собой всю свою квартиру. Можно, конечно, обойтись без телевизора, но когда катаешься несколько лет, рано или поздно всё равно захочется его посмотреть. Тем более, что в то время не было возможности зайти в телефон и найти там практически все, что хочешь.

Я за свою жизнь сменила более 300 школ, и некоторые не помню от слова «совсем». Поэтому, когда мне пишут: «Привет! Мы учились вместе», я улыбаюсь, мне приятно, что меня помнят. Но я многих совсем не помню. Прошу людей не обижаться, потому что невозможно было запомнить всех. Хотя есть и те, с кем до сих пор общаюсь и с кем мечтаю встретиться.

Чем вы занимаетесь в свободное от работы время?

— У артистов всегда один выходной день и, честно говоря, даже в свой заслуженный выходной я думаю о театре, о животных. Могу поехать закупать собакам игрушки, еду.

Если вдруг выдается свободная минутка, стараюсь встретиться с друзьями — они обижаются, что у меня не хватает на них времени. Когда был карантин, и из-за запрета мы не могли целый день быть в театре, я пошла на курсы видеомонтажа, стала делать сторис в Инстаграм. Это было интересно! Но потом, когда карантин закончился, это увлечение отошло на задний план. Но я не жалею о потраченном времени, обладать навыками видеомонтажа полезно. Если я куда-то еду, то могу поснимать интересные моменты, сюжеты. Смонтировать, склеить, быть самому себе художником.

Сейчас я пошла на курсы фотографии. В своё время я очень этим «болела». Родители тогда купили мне фотоаппарат, и пока они работали в цирке, я фотографировала всё подряд: цветочек, слоника, человечка. Меня это увлекало, и папе часто нравились фотографии. Он мог сказать: «Ну, это совсем не о чём», а мог похвалить, и сказать: «А вот эти интересные». Тогда ещё были плёночные фотоаппараты, и фото нужно было проявлять. Сейчас мне подарили цифровой, с ним намного проще, но опять все упирается в отсутствие времени. На курсах надо вовремя делать домашние задания, а я не успеваю, расстраиваюсь. Людям же не объяснишь, что у тебя другая жизнь. Что в субботу и воскресенье, когда все отдыхают, ты для них же работаешь. Не знаю, дотяну ли до окончания курсов. Пока 3 месяца занимаюсь, мне интересно, хотелось бы закончить.

Еще я очень люблю путешествовать. Это моя отдушина. Единственное время, когда я позволяю себе развеяться. Я на год составляю план так, чтобы две недели можно было посвятить поездке. Но это максимум, больше не получается. В это время я прошу либо родителей, чтобы они меня заменили, либо дядю, чтобы он порепетировал со слонами, присмотрел за ними. Путешествия для меня – это глоток воздуха. Они помогают мне набираться впечатлений, придумывать новые сюжеты сказок для детей, что-то обдумывать и просто по-человечески отдохнуть. Сейчас пока можно ездить только по России. В прошлом году, например, рванула в Сочи. Посмотрим, что нас ждёт сейчас, может быть и удастся уехать куда-нибудь за границу хотя бы на недельку.

Как жил «Уголок» в момент самоизоляции? Как поменялась ваша работа?

— Самоизоляция очень сильно повлияла на работу. Приходить в театр каждый день могли только рабочие по уходу за животными и три дрессировщика. Нужно было «выгуливать» животных на сцене. Слоны, бегемот, верблюды, пони, бык, козочки – им обязательно нужно двигаться, чтобы суставы и мышцы хорошо работали. Вот мы и приезжали каждый день. При этом у нас не было сценического света, вместо привычной музыки только радио. Я, помню, позвонила родителям и сказала — мне кажется, что театр умер. Для меня театр — это когда есть зрители, звонкий смех детей, аплодисменты. Тогда даже само здание живёт и дышит. Без этого в театре пусто, и ты не знаешь, что делать и сам становишься опустошенным.

У нас не было ни уборщиц, ни униформы. Я договорилась с папой, что буду оставаться и самостоятельно ухаживать за театром, потому что зрительный зал нужно было помыть – это уважение к самому зданию, к месту, где мы работаем. Мы с ребятами сами протирали в зале сиденья, пол, за кулисами всё мыли, подметали ковер, вычищали барьеры, убирали дворы, потому что дворников тоже не было. В общем, пытались отвечать за все сферы.

Когда театр снова начал работать?

В сентябре нам объявили, что возобновятся спектакли. Это был просто шок!

Мы не могли поверить, что снова сможем работать. И хотя посещать спектакли могли только 25% зрителей, мы все равно были безумно рады. Нам очень не хватало спектаклей все это время. А вот, когда первый раз после карантина вышли на сцену, ощущение было непривычное – слишком мало человек в зале, мы же привыкли к аншлагам. Даже когда в полном зале на представление опаздывает одна семья, и я вижу 3 пустых места – для меня это уже удивление. А еще боялись приходить, несмотря на все меры безопасности. Поэтому с одной стороны — безумная радость, а с другой… 2 человека в одном углу зала, 2 в другом, 4 посередине и всё! Сейчас уже, когда разрешено пускать больше людей, ты выходишь и понимаешь, что народу много. Мне кажется, когда, наконец, соберется полный зал, я расплачусь, потому что публика — это то, ради чего мы работаем.

Недавно поймала себя на мысли, что уже не помню жизнь до карантина. Второй год многие вещи делаю машинально: надеваю маску, захожу в театр, вижу санитайзер, протираю руки. Была ли вообще жизнь без всего этого? Так же и со зрителями – ты забываешь, что когда-то был полный зал, и это было нормально. Сейчас я просто радуюсь тому, что люди вообще приходят и дают тебе заряд. Я так хочу, чтобы скорее закончился этот период жизни, и мы снова увидели в зале аншлаг.

Были момент, когда вам хотелось закончить карьеру дрессировщицы?

— Было такое. Первый раз после школы, когда я решила пойти в Университет (РГСУ). На этой почве у нас возник небольшой семейный разлад. Папа не понимал, зачем мне это: уже есть работа и профессия, всё предрешено. А мне хотелось попробовать прожить нормальную жизнь, как у всех. Мама, правда, была на моей стороне. В общем, я ушла из цирка и начала учиться. Но уже на первом курсе вернулась обратно.

Почему?

Учиться было классно, но родная цирковая жизнь манила обратно. Поэтому я училась и работала, благо удавалось совмещать. В сессии, правда, бывали незачёты, потому что когда у всех сессии, у нас Новогодние ёлки, по три представления каждый день. Чтобы не отставать, я приезжала в университет после «ёлок», когда все студенты уходили на каникулы, и сдавала «хвосты».

Есть еще один момент, когда хочется уйти. Постоянный, непреходящий. Это когда уходит из жизни животное. Для меня это ужасная боль. Я к животным отношусь как к детям, не представляю жизни без них. Невыносимо проходить мимо пустого вольера или приходить на кормокухню, уже готовить угощения, а потом осознавать, что этого животного нет. В такие моменты я каждый раз пишу заявление об уходе, потому что мне не хватает слёз.

У меня вообще ощущение, что моё сердце разделено на множество маленьких частей, и каждая частичка отдана моим животным. Я с ними с детства, помню их маленькими, это мои дети и по-другому никак. Папа говорит, что так будет всегда, потому что век большинства зверей длится меньше человеческого. Только слоны живут также долго, как люди. У собак срок жизни короче, у морских львов, у дикобразов в разы короче, и ты понимаешь, что да, к сожалению, через это надо будет проходить. Но привыкнуть к этому невозможно! Это вечная трагедия. И если я всё же не ухожу из театра, то из-за других животных, с которыми работаю. Не могу их оставить.

Когда животное стареет и уже не может выполнять какие-то сложные номера, что с ним делают?

— У нас есть два варианта. Например, у меня была раньше 21 собака, сейчас из работающих осталось 17. А четыре вышли на пенсию, мы это так называем. Пенсионеры остаются с нами до конца своих дней. Мы о них также заботимся, кормим их, гуляем, играем. У моих собак очень много игрушек, они постоянно их тырят друг у друга, ругаются между собой. Каждая собака спит на пледике, у каждой своя подушечка.

Все наши «пенсионеры» (а это не только собаки) остаются с нами до последнего вздоха. При этом у них сохраняется репетиционный режим. Это важно. Когда животное понимает, что больше не может работать – оно быстро угасает, как и человек, наверное. Бывает так, что собачку-пенсионера или временно не работающую (допустим, повредила лапку), мы приводим за кулисы во время спектакля. И она получает необходимый ей заряд эмоций.

Лакомство у нас получают все животные из номера, даже если кто-то сегодня не работал. Допустим, выступал один слон из четырех, но угощение дается всем.

Второй вариант, когда животных у нас забирают люди к себе домой. Например, пудели – собаки с характером. У нас был пудель, который в компании других собак чувствовал себя некомфортно. Мы нашли человека, который его забрал. Я со слезами на глазах говорила, что не хочу отдавать его, что он останется со мной, но в итоге пересилила себя. Пудель этот прожил до 15 лет в доме, ел только домашнюю курицу, сыр, пил молоко. Ему там было хорошо. Спал с хозяйкой дома на подушке.

Иногда мы отдаём животных в зоопарки-заповедники, чтобы у них было больше пространства. Так в своё время отдали обезьяну, которая была у Натальи Юрьевны Дуровой. У шимпанзе был непростой характер, к нему никто не мог подойти кроме Натальи Юрьевны – он мог порвать. Непонятно было что с ним делать. Поэтому мы отдали его в Ижевский зоопарк. Когда навестили, очень порадовались. У него там сложилась семья, скоро должны были появиться детки. Они жили в огромном вольере с игрушками. Ему там было спокойнее, интереснее и люди особо не докучали.

В общем, когда возникает вопрос – что делать с животным, то мы рассматриваем все варианты, не можем отдать кому угодно. Отдаем только проверенному человеку и если условия у него лучше, чем у нас.

Уже несколько лет сильно активизировались зоозащитники. Требуют убрать животных из цирка. Как вы к этому относитесь?

— Раньше я очень переживала из-за этого. Мне присылали ужасные сообщения: «Ты убийца», «Ты сгоришь в аду». На меня сыпалась ругань, угрожали расправой. Я пыталась объяснять людям, что они неправы, что на самом деле все не так – не может дрессировщик издеваться над животным, с которым он работает. Это же не просто зверь, это – партнер. Я очень остро реагировала на такие нападки. Но в тот момент я была молодая девчонка и все пропускала через себя. И, получается, притягивала весь этот негатив. Сейчас подобные сообщения и слова, для меня не существуют, я просто на них не отвечаю. Или прошу доказать фактами. Человек, как правило, ничего не может сказать в ответ.

Как вы думаете, почему люди так агрессивно реагируют, даже не разобравшись толком, в чем дело?

Мне кажется, есть люди, которым просто нужно выплеснуть негатив, а сами они, как правило, ничего не делают ради животных. У нас недавно лиса сбежала, другой бы махнул рукой, сбежала и сбежала, а мы всю ночь искали лису по Москве. Нашли под утро и вернули домой.

А эти люди не могут мыслить рационально, они привыкли верить тому, что пишут в интернете. Они сами не живут на позитиве, поэтому, в основном, реагируют на плохое. Или стремятся на этом хайпануть. Уличить дрессировщика – это же такой хайп!

Недавно один человек сделал пост про меня. Выложил фото, где я собаками работаю, у меня там палочка как две склеенные спички и идёт перепрыжка собак. Он написал, что я даже с пушистыми собачками работаю с палкой. Также он нарезал фото со слоном, где я использую стек. Его пост действительно собрал 100 тысяч лайков, потому что это модно – подниматься за счёт других людей. Но кому он сделал хуже? Как он может говорить, если сам не знает правды? Оболгав меня – он лучше не сделал ни себе, ни мне. Другой бы сказал: «Мы хотим посмотреть твою репетицию, хотим удостовериться, что с животными всё в порядке». Такое отношение я понимаю, приходите, пожалуйста, смотрите.

Трудно ли составлять распорядок дня животным и всегда поддерживать его?

— Когда уже есть опыт, то нет. Неподготовленному человеку трудно, а когда знаешь животных, их особенности, то проще. Например, мы никогда не поведем собак репетировать после кормежки. Должно пройти минимум полтора часа. Иначе у них может случиться заворот кишок. Тяжеловато бывает составлять расписание, если появляется новое животное или малыши, которых надо кормить каждые два часа. Но постепенно подстраиваешь их под график и привыкаешь.

Обычно у нас утром завтрак, потом репетиции, в обед можно сходить погулять, вечером сон. Кто-то наоборот выходит на вечерние репетиции, но это уже зависит от дрессировщика. Иногда бывает трудно совместить график животных со спектаклями, но и это решаемо. Я, например, всегда подстраиваю себя и свой график под животных.

Можете назвать самое трусливое животное, которое особенно трудно поддается дрессуре?

— Я бы не стала говорить о виде, как таковом, потому что у каждого вида будет индивидуум. Есть собаки, которые будут учить номер месяц, а есть, которые его же смогут освоить за несколько дней. Как и люди: кто-то языки учит всю жизнь, а кто-то будет говорить свободно на трёх спустя несколько месяцев.

Я помню, сделала трюк с Луной, молодой слонихой, где она ходит по маленьким тумбам. Записала видео и прислала папе, чтобы он посмотрел. Он мне ответил: «Я на тебя обижен», я спрашиваю: «Почему?». Он спросил, за какое время я сделала этот трюк. Я ответила, что это получилось совершенно случайно за три-четыре репетиции. А он, оказывается, делал такой же трюк полгода!

Обычно при работе с морскими львами используют специальное покрытие, а вы его не используете. Почему?

— Эти морские львы достались мне по наследству от нашей дрессировщицы Светланы Денисовой, которая более 50-ти лет проработала в театре. Они работали с ней без покрытия и также перешли ко мне. Наши львицы уже в возрасте. Когда приезжал врач на осмотр, то очень удивился – в природе эти животные столько не живут. Что касается покрытия, то оно обычно нужно для более подвижных трюков, а так как наши морские красавицы достигли благородного возраста, им это не нужно. Для них передвигаться по ковру удобно, приятно и привычно.

С какими необычными животными вы хотели бы поработать в будущем?

— Их очень много. Я очень люблю альпака, знаю, что они ленивые и упрямые, но мне интересно было бы добиться от них результата. Ещё я обожаю выдр, очень хотела бы с ними поработать, но их не достать. Конечно, мне очень нравятся тапиры и гепарды. Но как папа это воспримет – одобрит или нет – пока не знаю. Но планов и желаний очень много!